Околдованная снами - Страница 20

— Много ты понимаешь! — возмутилась Люси. — Можно подумать, мужская дружба — эталон верности и бескорыстности. Такие рассуждения достойны человека, который пишет заметки в бульварную прессу… А я-то питала иллюзии, что ты наконец-то повзрослел…

— Можно подумать, тебе сорок, а не двадцать пять, — обиженно надулся Кит. — Тоже мне, знаток жизни… И вообще, обычно мне дают больше, чем я выгляжу. Наверное, я все-таки не такой дурак, каким ты меня считаешь…

— А я и не считаю тебя дураком. — Люси совершенно не хотелось обижать его. — Просто иногда ты говоришь слишком резко. Ты гнешь свою линию, не задумываясь над тем, что у кого-то есть свое мнение на этот счет… Правда, за те годы, которые я тебя не видела, ты изменился. И максимализма в тебе поубавилось.

— Ну спасибо на добром слове. А я, кстати, ненавижу разговоры о «юношеском максимализме».

— Что поделать. Это факт — этим частенько страдают молодые люди лет шестнадцати-восемнадцати.

— Возможно… Ник тоже иногда обвиняет меня в максимализме. Но, может быть, это черта характера, а не молодость? Может, я никогда и не стану мягким человеком?

— Не знаю, Кит. Иногда ты меня забавляешь, иногда просто бесишь… Твоя категоричность не всегда уместна.

— А что чаще? — Кит заглянул в ее глаза. — Забавляю или бешу?

Ей хотелось отвести взгляд и уйти от ответа. Чаще? Чаще она видит безумные сны с его участием, а потом весь день сгорает от желания… Но она же не может сказать ему об этом…

— Так что чаще? — нетерпеливо спросил он.

Наверное, он всегда получает ответы на свои вопросы. А вот Люси не хватает такой настойчивости. Она откинула назад рассыпавшиеся по плечам волосы и все-таки отвела взгляд. Это невыносимо. Невыносимо смотреть в эти дерзкие ореховые глаза, ждущие ответа.

— Чаще забавляешь. Если бы было по-другому, я старалась бы не общаться с тобой.

— Боишься трудностей?

Люси была вынуждена посмотреть на него. Если этот мальчишка думает, что он может ее смутить, ей приятно будет разубедить его в этом.

— Не люблю дискомфорт.

Фиалковые глаза готовы были испепелить его на месте.

— Это называется отсутствием «юношеского максимализма», — усмехнулся Кит. — Мягкие формулировки, только и всего. Ты повторила мою фразу, но другими словами.

— Ничего подобного! — В ее голосе прозвучало раздражение. — Между страхом и желанием покоя лежит громадная пропасть.

— Ты так думаешь? — тихо спросил он.

Его вкрадчивый голос, его взгляд и эта неземная тишина вокруг подействовали на Люси странным образом. Несмотря на горячий спор, на раздражение, которое она начала было испытывать, она почувствовала возбуждение. Если бы он сейчас обнял ее и впился в ее губы таким же поцелуем, как во сне… Но во сне был совершенно другой Кит. Тот Кит не спорил, не ворчал, не злил ее. Он обнимал ее и ласкал. Он заставлял Люси сгорать от страсти, которой у нее никогда не было в реальности.

— Опять о чем-то спорите? — Голос брата вернул ее с небес на землю. — Что не поделили на этот раз?

— Ерунда, — махнул рукой Кит. — Мы с Люси всегда найдем из-за чего поспорить, — улыбнулся он. — Правда, Люси?

Ей нравилось, когда Кит произносил ее имя. В его устах оно казалось каким-то особенным. Хрупким и легким, как бабочка. И тогда Люси чувствовала себя точно так же: хрупкой и легкой. Согретой теплом его голоса…

Деревня Тджапукаи оказалась гораздо веселее и интереснее, чем Куранда. Что, в общем-то, было не удивительно, потому что в основном ее население состояло из аборигенов. Приняли их хорошо. Молодые люди сразу же очутились в танцующей толпе, отмечающей какой-то местный праздник. Им удалось не только поучаствовать в метании копий, но и послушать настоящую музыку аборигенов, исполненную на национальном инструменте «диджериду».

Люси набралась храбрости и решила не отставать от Ника и Кита. Она тоже приняла участие в конкурсе метания копий. Энджи пыталась отговорить подругу от этого действа и оказалась права. Взяв копье в руки, Люси тут же уронила его себе на ногу. Слава Богу, острие прошло мимо и копье только чуть-чуть задело ногу.

— Нет уж, теперь я непременно должна его бросить! — возмутилась Люси, когда Кит попытался забрать у нее копье. Вокруг них сгрудились удивленные аборигены, которые никак не могли понять, зачем этой хрупкой девушке понадобилось оружие. — Это дело чести!

— Упрямая ты! — Кит попытался перекричать громкую музыку и подбадривающие крики аборигенов. — Хорошо, только будет лучше, если я помогу тебе взять его правильно!

Люси, улыбнувшись, согласилась. Стоило прилететь на другой конец света для того, чтобы найти мужчин, готовых обучить ее всему, чему угодно. И игре в теннис, и метанию копья…

Кит вложил древко копья в ее руку и направил острие в нужном направлении.

— Готова?! Теперь бросай!

Рука Люси, с трудом выдерживающая тяжесть копья, взметнулась вверх, и бросок наконец был сделан. Копье описало в воздухе дугу… Результат был не таким уж плохим. Точно в цель Люси не попала, но была очень недалека от победы.

— Молодец! — похвалил ее Кит. — Для человека, который делает это впервые, ты справилась отлично.

— Если бы не ты… — ответила Люси, покрасневшая не то от его похвалы, не то от напряжения.

Утомленные ходьбой и впечатлениями, девушки взмолились о пощаде. По этому поводу решено было организовать маленький пикничок на опушке леса, находящегося поблизости.

Молодые люди взяли еду, приготовленную прямо при них аборигенами, и уселись на мягкую траву. После такого бурно проведенного дня Люси готова была есть за четверых. Правда, блюда, которыми им предстояло полакомиться, относились к разряду настоящей экзотики. Чего стоили одни только акульи губы, запеченные с овощами, которые решилась попробовать Люси… А жаренные на углях личинки с загадочным названием «витчетти»? Оказалось, очень даже ничего. И вообще австралийская кухня начинала нравиться Люси. О чем она сразу же объявила окружающим.